На этой картине Жана Жерома изображен древнеримский рабовладельческий аукцион в самом разгаре. В центре высокого помоста находится полностью обнаженная женщина, недавно раздетая работорговцем, расположенным справа от нее, который демонстрирует ее толпе, когда они делают на нее ставку.
Женщина прикрывает глаза правой рукой из-за унизительного затруднительного положения публичного разоблачения перед такой большой толпой.
Другая обнаженная молодая женщина со страхом сидит у ног первой женщины, прикрывая грудь ногами в защитной позе, однако это оставляет ее прелести открытыми для толпы.
Позади нее стоит пожилая одетая женщина, держащая младенца, ее окружают двое обнаженных детей, матерью которых, вероятно, она является. На ее лице выражение страха, так как она знает, что скоро будет продана на аукционе, и будет разлучена со своими детьми навсегда.
За аукционным стендом двое мужчин ведут учет продаж, а ряд порабощенных наблюдает за ними из-за спины.
В древние времена рабство считалось нормой практически во всех культурах, и римляне не были исключением. Доля населения, которая была порабощена, варьировалась по всей империи, по оценкам, 15% — по всей империи. В целом, каждое седьмое домохозяйство Рима владело рабами, но в Италии и на Сицилии уровень владения был намного выше. В центре Римской империи оседало 30% всех рабов. Рабство было двигателем, который приводил в движение некоторые части римской экономики и поддерживал элитный римский образ жизни. Она подпитывалась массовым притоком мужчин, женщин и детей, захваченных в плен во время военных кампаний Рима.
По мере того как республика, а затем и империя расширялись до наибольших размеров при Траяне, более миллиона человек из таких отдаленных областей, как Иудея и Британия, потеряли свою свободу. Каждое завоевание закачивало новый приток дешевой рабочей силы в поместья, фабрики и дома богатых и простых римлян. С экономикой, настолько зависимой от рабского труда, неудивительно, что римское государство решило регулировать торговлю рабами. Невольничьи рынки находились под административной властью эдилов в Риме и квесторов в других местах. Продажи подтверждались документом - векселем.
Для бедняги, только что попавшей в рабство, невольничий рынок был грубым введением в унизительную жизнь, которая их ожидала. Обнажение тела было правилом для рабов и крупного рогатого скота, чтобы потенциальные покупатели могли тщательно осмотреть их перед тем, как сделать ставку.
На шею каждого раба вешали плакат, который раскрывал (с точки зрения покупателя) положительные и отрицательные характеристики человека, выставленного на продажу.
Продавец (манго) должен был предоставить точную информацию о географическом происхождении раба, любых известных проблемах со здоровьем, склонности к бегству, попытках самоубийства и любых других известных «дефектах».
На плакате также должно было также быть указано, был ли раб неосвобожденным от ноксы, т.е. совершил ли он преступление, за которое хозяин был обязан либо выплатить компенсацию, либо выдать раба. Римское право предусматривало «возврат для возмещения», если в течение шести месяцев после покупки был обнаружен незаявленный дефект. Если у раба была нераскрытая проблема со здоровьем, даже если продавец не знал об этом, раб мог быть возвращен с полным возмещением покупной цены.
Для раба считалось самым худшим попасть в сельское хозяйство и серебряные шахты. Так как не было шанса завоевать симпатии хозяина и жить сносно в тени его любви. На колхозных полях Рима рабы не имели личного контакта с хозяином, только с кнутом начальника и терялись в безликой толпе.
Плиний Старший владел 4000 сельскохозяйственными рабами и гордился. Не гладиаторы, а "колхозные рабы" составили большую часть армии Спартака, потому что работали до смерти на полях днем, спали в цепях ночью у них были силы на мятежи.
Около 40 000 рабов Рима работали на серебряных рудниках, это была самая жуть и быстрая смерть от ядовитой пыли. Рабы-шахтеры никогда не поднимали восстаний, в отличие от "колхозных". У шахтеров буквально не было сил к концу дня, и они просто хотели прожить еще день.
еще про Рим от Лукинского: